В конце XVI века в Оверни жил состоятельный господин по имени Санрош. Жил он на широкую ногу, держал слуг, был счастлив в браке.
Поместье Санроша располагалось на горе. Из многочисленных окон землевладелец и его домашние любовались зелеными склонами, быстрым ручьем, великолепным лесом и дальними горами, виднеющимися в голубоватой дымке.
Однажды в полдень ранней осенью 1580 года Санрош сидел у окна, когда вошедший слуга доложил, что пришел мсье Фероль.
Фероль был известным в округе охотником и рыболовом, а Овернь считалась прекрасным местом для этих занятий: в чистейших реках полно рыбы, а в лесах - птиц, оленей, медведей. Фероль зашел, чтобы пригласить друга вместе выслеживать оленя. Санрош же с сожалением отклонил приглашение - он ждал своего адвоката, который вот-вот должен был зайти по делам. Фероль отправился один.
Адвокат пришел, как было условлено, и больше часа они с Санрошем занимались делами, связанными с поместьем, Санрош даже позабыл о визите своего друга. Проводив адвоката и поужинав, он неожиданно вспомнил о дневном приглашении.
Срочных дел у Санроша больше не предвиделось, жены дома тоже не было, и он, чтобы не скучать в одиночестве, решил пойти навстречу своему другу. Он быстро спускался по тропинке, ведущей в долину, и через несколько минут заметил на противоположном косогоре фигуру своего друга, всю алую в последних лучах солнца. Чем ближе он подходил к другу, тем яснее Санрош видел, что его приятель чем-то взволнован.
Когда они встретились в узкой лощине между двумя косогорами, землевладелец увидел, что платье Фероля изорвано и покрыто грязью и пятнами, похожими на кровь. Фероль был сильно подавлен и едва дышал, так что его друг отложил расспросы и ограничился тем, что взял у охотника мушкет и сумку для дичи. Некоторое время друзья шли молча.
Затем, немного переведя дух, но все еще волнуясь, Фероль рассказал Санрошу о поразительном происшествии, пережитом им в лесу. Вот его рассказ.
Охотнику пришлось довольно долго походить по лесу, прежде чем он увидел невдалеке группу оленей. Подобраться же к ним поближе, чтобы сделать выстрел, ему никак не удавалось. В конце концов, преследуя их, он зашел в чащу и почувствовал, что на обратную дорогу потребует немало времени. ..
Повернув домой, Фероль вдруг услышал жуткое рычание, раздавцц еся из сырого, заросшего папоротником оврага. Медленно пятясь и ц спуская глаз с того места, охотник, шаг за шагом, преодолел около пол} сотни метров, когда огромный волк выскочил из оврага и бросился прям на него. '
Фероль приготовился к выстрелу, но оступился - его сапог попа под корень - и выстрел не попал в цель. Волк с бешеным рыком пры нул на охотника, пытаясь вцепиться ему в горло.
К счастью, у Фероля была хорошая реакция - он ударил зверя прь, кладом, и тот рухнул на землю. Почти сразу же волк опять вскочил. Ф< роль успел выхватить охотничий нож и храбро шагнул навстречу готовя щемуся к прыжку зверю. Они сошлись в смертельной схватке. Но секуц дная передышка и опыт помогли охотнику, он успел намотать плащ н левую руку и сунул ее в пасть зверю. Пока тот тщетно старался добратьс своими острыми клыками до руки, Фероль наносил удары кинжало" пытаясь перерезать животному горло. Охотничий кинжал Фероля с ши роким и острым, как бритва, лезвием, с огромной рукояткой был почт таким же увесистым, как небольшой топорик.
Человек и зверь упали на землю и в яростном поединке покатилио по листьям. В какой-то момент они оказались у поваленного дерева, лапа зверя, свирепо смотревшего на охотника налитыми кровью глазам} зацепилась за корявый ствол. В тот же момент Фероль ударил по не ножом и перерубил острым лезвием плоть, сухожилия и кость. Волк жу1 ко и тоскливо завыл и, вырвавшись из объятий охотника, хромая, убежав прочь. Фероль, забрызганный кровью зверя, в изнеможении сидел на зем ле. Плащ был разорван на полосы, но он с облегчением обнаружил, что благодаря импровизированной защите на руке остались лишь поверхностные царапины. Охотник зарядил мушкет, намереваясь найти и добить раненого зверя, но потом решил, что уже поздно, и если он еще задержится, то ему придется добираться до дома своего друга в темноте.
Можно представить, с каким волнением слушал Санрош этот под робный рассказ, то и дело прерывая его восклицаниями удивления и ис' пуга. Друзья медленно брели и, наконец, вошли в сад Санроша. Ферол1 указал на свой мешок. "Я прихватил лапу зверя с собой, - сказал он, - так что ты можешь убедиться в правдивости моего рассказа".
Он склонился над мешком, стоя спиной к другу, так что Санрош н мог сразу увидеть, что тот вытаскивает. Сдавленно вскрикнув, охотни] что-то уронил на траву. Он повернулся, и Санроша поразила его смер тельная бледность.
"Я ничего не понимаю, - прошептал Фероль, - ведь это же был; "олчья лапа!"
Санрош нагнулся, и его тоже охватил ужас: на траве лежала свежеотрубленная кисть руки. Его ужас еще усилился, когда он заметил на мертвых изящных пальцах несколько перстней. Один из них, искусно сделанный в виде спирали и украшенный голубым топазом, он узнал. Это был перстень его жены.
Кое-как отделавшись от совершенно сбитого с толку Фероля, Санрош завернул кисть в платок и, спотыкаясь, поплелся домой. Его жена уже вернулась. Слуга доложил, что она отдыхает и просила ее не беспокоить. Зайдя в спальню жены, Санрош нашел ее лежащей в кровати в полубессознательном состоянии. Она была смертельно бледна. На простынях виднелась кровь. Вызвали доктора, и он смог спасти жизнь мадам Санрош искусной обработкой раны: кисть ее руки оказалась отрубленной.
Санрош провел несколько мучительных недель, прежде чем решил поговорить с женой об этой истории. В конце концов несчастная женщина призналась, что она оборотень. Видимо, Санрош был не очень хорошим мужем, поскольку он пошел к властям и донес на нее. Началось судебное разбирательство, и после пыток женщина созналась в своих злых делах. Вскоре мадам Санрош была сожжена у столба, и больше Овернь оборотни не тревожили.